2023-06-15 12:20:27
Миссис В уехала в Белград, и сегодня у нее операция на позвоночнике.
Это не та операция, после которой пациент сразу хватает в руки телефон и оповещает близких, что все прошло хорошо. Поэтому для связи у меня есть контакт ее хирурга, которому мне дозволено написать, спустя 4 часа после начала, узнать, как все прошло.
И вот я написала: “Здравствуйте, это Арина, девушка такой-то такой-то”
… и зависла.
Разворачивайся эта история с участием Мистера В, это бы точно было сообщение: “Здравствуйте, это Арина, жена такого-то. Буду очень благодарна, если напишите, как прошла операция, и все ли ок?”. Слово “жена” обязательно бы фигурировало. Это не нужно скрывать. Это можно даже немного подчеркивать. Потому как жене-то уж точно ответят, ведь не абы кто пишет. Даже самые цинично настроенные хирурги, как мне кажется, уважают чувства взволнованных женщин своих пациентов.
А тут?... Тут не понятно.
А в курсе ли врач? А без предубеждений ли он? А если с предубеждениями, то не накликаю на Миссис В какого-то недоброжелательного отношения?
Хороший хирург ведь и запросто гомофобом может оказаться.
Короче, стресс меньшинств, как он есть.
И вот такими липкими, не всегда заметными со стороны паутинками он оплетает всю твою жизнь.
Ты вынужден задумываться о том, о чем в мире, где нет гомофобии, тебе бы не пришлось задумываться.
Вынужден осторожничать. Аккуратничать. “Не выпячивать”. Не рассчитывая на уважение к своим чувствам и отношениям.
И да, я пишу врачу: “Здравствуйте, это Арина. Буду очень благодарна, если напишите, как прошла операция у такой-то такой-то, все ли хорошо”.
Осторожно пишу. Аккуратно. Не выпячивая. Не рассчитывая — но очень надеясь — на уважение к своим чувствам и отношениям.
Апд. Операция длилась 5,5 часов и, несмотря на возникшие сложности, вроде, прошла хорошо. Уффф.
#винтовкина_личное
40.3K viewsedited 09:20