Актер — Так а чем ты занимаешься? Я спрашиваю, а сама, как | monogamish

Актер

— Так а чем ты занимаешься?

Я спрашиваю, а сама, как обычно, смотрю куда-то перед собой, блуждая глазами по зданиям на Рейтерской. С. отвечает как-то уклончиво и говорит, что подробнее расскажет уже в кафе. Загадочно.

Мы познакомились в Тиндере вчера, вернее, уже позавчера. Я спросила С. почему он указал духовность, в ответ он предложил выпить кофе.

Кафе во французском стиле с французской музыкой и я, естественно, ем круассан, будто бы пытаясь себя обмануть, что я в Париже.

У С. улыбка чеширского кота. Он профессиональный актер. И теперь это заметно. По тому, как внимательно он сканирует мое лицо, как всматривается и следит за реакцией. Хотя обычно проницательный человек за столом — это я.

Он немного инфантильный и творческий, хотя считает, что это я творческая личность, потому что пишу.

Мы говорим о религии, кино и книгах. На фоне С. я выгляжу прожженным материалистом, хотя может мне лишь кажется. Хотя ему тоже.

В какой-то момент он выдает слова ради которых, я наверное, вышла из дома.

— Надо просто позволить чудесах происходить. И это чудо может быть в каждом дне, но когда мы не верим, то просто не разрешаем ему быть

“Легко сказать”, — думаю я, пытаясь всю свою жизнь прокачать доверие к миру и утвердиться в мысли, что все идет так, как должно.

Мы продолжаем болтать и я опять чувствую эту накрывающую волну усталости. На ощупь она как одиночество. Будто бы здесь только мое тело, а где я сама — черт его знает. В вымышленном доме, наверное.

Я сижу под этой волной и понимаю, что мне дико сложно сейчас с людьми. Особенно с новыми. И что одиночество мое никак, собственно, с ними и не связано. Это мой рюкзачок с камнями. Вот бы к морю и повыбрасывать их.

На прощание мы гуляем возле Софии Киевской. Там кроме нас никого нет. На одном из деревьев — колокольчики, онемевшие без прикосновения ветра. Ожидающие. Может быть чуда?