— Поговорить? О чём? — Ты снова легонько откидываешь голову на | Киришима Эйджиро
— Поговорить? О чём? — Ты снова легонько откидываешь голову назад, немного напряжённо заглядываешь в алые глаза. Он перебирает пальцы, сразу сглатывает, видимо, то, что хочется произнести, даётся с трудом, но герой не собирается столь быстро сдаваться, не сейчас, пришло время.
— Ты когда-нибудь думала, ну, — Эйджиро набирает побольше воздуха в лёгкие, женская спина сразу ощущает, как грудь под спиной поднимается, собирает всё воедино, — о том, как мог пройти наш первый раз? — Большие ладони крепче прижимают к себе, его голос слышится шёпотом в ушах, на футболке образовываются новые вмятины. — Ты понимаешь, о чём я? — Выдох следует в её шелковистые локоны.
— Да, понимаю, — твои пальцы аккуратно дёргают те длинные, чуть крепче сжимают, лёгкое волнение заставляет цветные радужки в глазах перекрываться темнотой. Незаметно для Киришимы, прикусывает губу. Будто некий дурман окутывает не только героиню — либо слова сводят с ума, либо свеча не так проста, — думала, но, как об этом сказать тебе, без понятия.
— Я просто не хотел, чтобы это было в общежитии, — красноволосый не переходит на громкий тон, он по-прежнему шепчет, несмотря на то, что здесь вы совершенно одни, во мраке, только свет ноутбука слепит. Никаких глаз и лишних фраз, вы двое наедине со своими эмоциями. — А здесь, — тяжёлая голова напоминает холодную льдину, однако от него исходит только малость отупляющее разум тепло, словно эти руки наполнены тайным и тёмным зельем, ядом, что затаскивает в иной мир, — даже не знал, что родители уедут.
— Так, ты правда не просил их уезжать? — Голос сипнет, теряет тот уверенный ранее тембр, голова, казалось, пьянеет, хотя ни капли спиртного не пролито на чистые языки возлюбленных. — Они сами уехали... — больше осознает твоё сознание.
— Да, — тёплый, более жгучий поцелуй касается тонкой кожи на шеи своей любимой, его губы безудержно скользят от края футболки к щёчкам, накрывая каждый изгиб чем-то потрясающим, — я обещал, что это пройдёт в безопасном месте, милая, — словно огненные, жаркие пальцы сплетаются в цепкий замочек, щёки наконец наполняет естественный румянец от новых поцелуев своей любви. Кровавые локоны щекочут, но их мягкость чарует так же, как и мелодичный голос красного бунтаря.
Момент, когда сердца лишь начинает пожирать эйфория, позже это перерастет в безумие, бешеный пожар — именно то, что не в силах будет остановить обоим. Их предел достигнут. Те первые прикосновения, может, были безобидной шаловливой игрой, неизвестными чувствами для пары, ведь не знаешь каковы последствия тайных влечений в те первые моменты. Приближали друг друга к точке не возврата, а стоило ли оно того? Чаши на весах бьют в перевес, они не хотят молчать об истине, выдвинуть неопровержимый факт. Здесь важно быть честными, ложь и вовсе разобьёт и без того хрупкие сердца.
Позволяет мужским рукам плавно заползти под домашнее одеяние, набирая воздуха через рот. Больше нет смысла прятать звуки в глубинах, они вырываются непроизвольно от тех ласковых касаний ладоней и губ, хочется запечатлеть их в душах, поставив изящную печать и позволить возлюбленному взять вверх над женским тельцем. Губы с каждой долей секунд пересыхают, молят о поцелуе, но Киришима очевидно держит паузу, позволяя девушке одуматься, принять последнее решение.
— Если ты доверяешь мне... — тот серьёзный тон не хочет шутить, его вопрос тактичен и прост, а решение запомниться надолго, оставляя метку на долгие времена, — мы можем сделать это?
