Чему 100 дней войны научили меня. 1. Работа вины Работа вины - | anzol^••^cat 18
Чему 100 дней войны научили меня.
1. Работа вины
Работа вины - это когда настолько естеством чувствуешь желание, чтобы вся бойня прекратилась, что начинаешь верить, что ты лично несешь за это ответственность.
У таких дел восхитительный текст на эту тему.
Если не рвать на себе рубашку в приступе собственной значимости - влияния на ситуацию у каждого в моем окружении, вне зависимости от количества пятнадцтисуток, статуса инагента, статуса муниципального депутата примерно как у домашней кошки.
2. Эмпатия это адаптационный механизм и не самый лучший с точки зрения адаптации.
Мои домыслы:
Люди, которые принимают решение стрелять или люди, которые принимают решение отдавать приказ, чтобы стреляли, живут в двух мирах.
а. Мир перевернутый пропагандой. И тогда они действительно могут показать на карте место, откуда на Беларусь готовилось нападение. Они действительно верят, что эти дети, женщины и мужчины, живущие в своем доме, замышляли и планировали уничтожение. Это похоже на серию из Черного Зеркала, где солдат то ли кормили наркотой, чтобы люди, которых они "зачищали" были похожи на тараканов, то ли шлем у них был специальный. И это я могу представить. Я умный человек и заблуждалась в жизни тыщи раз. У меня не девять классов и армия и нет фетального алкогольного синдрома и у меня был вотерклозет, время и возможность посмотреть мир и почитать книг и сделать выводы, а не бороться за выживание.
В пропаганде работают профессионалы. Критическое мышление это привилегия. На "думать" хотя бы капельку, нужен опыт в думании.
Я не могу оправдать этих людей, я хочу держаться от них как можно дальше, я могу представить поведение, чувствование и мысли в условиях отсутствия критического мышления, бытового насилия и пропаганды как источника информации.
б. Мир, где они лишены эмпатии.
Мир, где человек может причинить невосполнимый ущерб не борясь с собой. Нарушение кантового императива в его неприложимости к жизни. Я не могу относиться к ним так, как хотел, чтобы относились ко мне, потому что я не могу (не хочу) представлять себе их чувства.
И в таком случае они даже могут признавать, что у других людей есть эти чувства, но у них есть тумблер "не ходить дальше". Не ходить в эмоции другого. Им по настоящему все равно. И это люди категории плохих богов. Они уверены (а у меня нет контраргументов), что им не припомнят чужих чувств. Потому что чужие чувства не подвластны предположению для них.
И вот это я представить себе не могу. Но могу представить сколько бы всего я делала, если бы эмоций других для меня не существовало и признаю, что это удобно и двигает в эгоистическое вперед.
Например, я могла бы сожрать свою собаку, когда мне не привезут пиццу в доставке.
Или выкинула из окна сестру, потому что она претендует на часть наследства.
Или собирала деньги в электричке на больных детей и забирала бы их себе.
В общем, с точки зрения сытости я бы точно выиграла.
Мне было бы только очень страшно, если бы этот тумблер случайно включился, но в психике такого почти не бывает. Но его включение - суицидальный акт.
3. Эффект зловещей долины
Когда я еду в метро в Москве, не исключено, что в вагоне есть человек, который поддерживает войну. На расстоянии метра от меня могут быть люди, которые нарушают императивы, на которых стоит моя жизнь. "Не убий, в полумраке церковные свечи стоят" и "кто услышит твое "не убий"?", "нельзя брать чужое".
Какие-то штуки, которым меня учила бабушка и дедушка, когда я в три забирала у брата все игрушки и дубасила его. Может, эти люди, когда были маленькими и потом росли, не дрались и не фрустрировались и им никто не объяснил, потому что не было повода?
